Луиджи Зингалес против Тома Пикетти.

Я уже советовал англоязычный подкаст Capitalisn't — о том, как капитализм работает, как не работает и что можно сделать, чтобы он работал лучше. Ведущие — редактор Vanity Fair Бетани МакЛин и профессор Школы бизнеса им. Бута Чикагского университета Луиджи Зингалес. Помимо обсуждений тех или иных насущных проблем, ведущие подкаста так же приглашают гостей. Одним из недавних был Тома Пикетти, который не так давно выпустил книгу A Brief History of Equality (Краткая история равенства"). Идеи, изложенные в этой книге, и были предметом спора в свежем выпуске подкаста (слушать, читать).

Что зацепило меня.

Сначала Бетани спрашивает Тома:

Ваша книга в сущности оптимистична. Вы указываете, насколько более равным стал мир, как резко выросли продолжительность жизни и благосостояние в целом. Вот вам вопрос адвоката дьявола: стало ли это возможным благодаря тем же силам, которые увеличили неравенство? И если сокращение неравенства также означает снижение общего уровня жизни, вы бы выбрали сокращение неравенства? Что важнее?

Тома отвечает:

Нет, конечно нет. Конечно, я никогда не выберу такой вариант.

Далее Пикетти долго и не очень интересно пересказывает свою книгу, попутно формулируя (причем очень неявно) каркас новой экономической системы. Если коротко, то речь идет об экономической демократии, развертывании кооперативов при единовременном упразднении таких форм организации фирм, где менеджмент и акционеры не хотят допускать рабочих к управлению компании. Попутно Пикетти рассуждает о декоммодификации и декоммерциализации экономики на том основании, что ныне уже и так ряд областей частично декоммодицированы и декоммерциализированы — медицина и здравоохранение как пример. В идеале этот процесс продолжить, а бизнесу оставить кафе, рестораны и жилье. Причина в том, что здесь предпочтения у людей сильно отличаются, а бизнес с этим может неплохо работать.

Но по-настоящему интересное начинается, когда Зингалес останавливает спич Пикетти, и в явном виде ему говорит, мол, за вашими рассуждениями на самом деле вы, Тома, ищете такую экономическую систему, которая была бы в большей степени ориентирована на равенство, но у меня есть сомнения — и это меня беспокоит — что описываемые вами правила совместимы со свободой. И что в реальности, достичь такого общества, как вы описываете, вряд ли выйдет, если только не оказаться от демократии.

Пикетти отвечает, что если менеджмент не хочет дать равные права рабочим, то придется. Да, есть те, кто хочет сохранить власть за собой, вот аристократы во Франции в конце 19 века...

Далее диалог полностью.

З: Нет, но извините. Аристократы во Франции не конкурировали друг с другом. Вообще-то они конкурировали с аристократами других стран. Но компании конкурируют друг с другом на рынках. Так что если есть более эффективная организационная форма…

П: Ну, это вопрос, который подходит для демократического обсуждения. Вот и все. Это все, что я говорю. Так что, конечно, я думаю, что я гораздо более демократичен, чем вы, потому что я хочу иметь действительно равноправное участие в демократическом процессе через политическое финансирование, финансирование СМИ и т. д.

З: Но вы ограничиваете людей в том, чтобы иметь это [права]. Вы не позволяете людям создавать компании, отличные от тех, которые хотите вы. Это не свобода.

Григорий Баженов 30/10/2022