Михаил Пожарский/Ко дню памяти жертв политических репрессий

Ко дню памяти жертв политических репрессий. Как-то раз я разговаривал с одним чеченцем. Речь зашла про Сталина и позиция там была простая: Сталин депортировал моих предков, поэтому я его ненавижу. Вполне возможно, говорящий не имел ничего против депортаций как таковых. И не расстроился бы, если бы депортировали какой-нибудь другой народ, но раз речь шла о его семье, тут позиция однозначная. А вот у нас, у русских, можно встретить позицию: "моего прадеда расстреляли, но так было нужно для государства". Но многие русские даже не знают, кого у них там расстреляли да и не особо стремятся найти такую информацию. Недавно, когда я был Черногории, одна девушка там выдала чудесно точное определение русских. "Русский - это тот, кто знает своих предков не дальше двух поколений" (или вроде того). Действительно, много ли у нас в России людей, которые знают историю своей семьи дальше смутной памяти о бабушке?

Но именно такая забывчивость лежит в фундаменте наших проблем. Покопавшись в истории семьи легко обнаружить, что того-то расстреляли во время великой чистки, другой сгинул в мясном штурме во время великой войны, третьего уморили голодом в рамках очередной великой политики, требовавшей народных жертв. Такая память мешает государству, которое хочет продать вам очередное "величие". Вместо настоящей индивидуальной истории, вместо памяти о настоящих предках государство продает вам историю "национальную". Мы - это Толстоевский, мы это Гагарин, мы это Суворов и прочие "разговоры о важном". Оно все может и неплохо, однако какое отношение все это имеет к вашим настоящим предкам, которые с большой вероятностью сначала томились в крепостном рабстве, потом голодали в колхозах, а затем помирали на всесоюзных стройках? Однако такая "национальная история" нужна для того, чтобы люди ассоциировали свои интересы с интересами абстрактного государства, за которым скрываются интересы правящего класса. Лучший раб тот, который не замечает своего рабства. И убежден, будто успехи хозяев на самом деле его собственные.

Поэтому живая историческая память, состоящая из миллионов маленьких историй, такой системе противопоказана. Не мудрено, что с нею борются: закрывает архивы, устраивает гонения на организации, которые копают эту тему, и прочим образом строят "монополию на память". Государство не прочь эксплуатировать травму. Но тоже сугубо в коллективном, деиндивидуализированном формате. "Мы превозмогали, мы умирали, мы голодали". Этакое удобное обобщение, в рамках которого высокие начальники и бесправные подчиненные оказываются в одной лодке и пострадали в равной мере. Главное, не разбираться в деталях. Но именно с таких разбирательств и должен начинаться процесс, который позволит отлепиться от эгрегора и осознать свои интересы.

Михаил Пожарский 01/11/2024