Вдогонку к ролику про юмор

1. Один из распространенных вопросов в комментах: как отличить хороший, способствующий инклюзивности юмор от того юмора, который действительно лишь дегуманизирует и унижает? В ролике я признаю, что последний вполне себе встречается, однако утверждаю, что такой юмор, как правило, носит вымученный характер. Здесь есть одна занятная научная статья (The evolution and functions of laughter and humor: a synthetic approach), где авторы разделяют "дюшеновский" и "не-дюшеновский" смех. Это от Гийома Дюшенна - французского невролога 19-го века, который шарашил людей электричеством и выяснил, тем самым, что для смеха задействуются все крупные лицевые мышцы. На бытовом уровне это нам знакомо в форме того, что, когда людям по-настоящему весело, они "смеются глазами" - это дюшеновский смех. А когда люди выдавливают из себя улыбку с каменным лицом - это не-дюшеновский смех или просто поддельный.

Так вот, авторы пишут, что дюшеновский смех сформировался у древних приматов, как сигнал игры и социальная скрепа (это идентично пинкеровскому подходу). Но затем обезьянки эволюционировали, обзавелись языком и научились применять юмор сознательно. Именно эту способность авторы связывают с "темной стороной юмора" - возможностью использовать его как орудие манипуляций. Но когда люди этим занимаются - выходит не-дюшеновский смех т.е. как раз вымученный.

При этом (это уже не из той статьи, видел в другом месте) эксперименты показывают, что люди неплохо умеют различать эти два вида смеха по нюансам мимики. То есть, на практике мы вполне различаем, когда человек шутит спонтанно и искренне, а когда полдня думал, как бы нас поддеть. Остается вопрос: можем ли мы отличать не-дюшеновский юмор там, где не видим чужого лица? Это, видимо, сложнее, но я полагаю, что тоже можем. Как отличить качественный стендап от пропагандистской сатиры? Первое идет легко, а за вторым угадывается тяжкий труд. И знаете, где еще заметно торчат уши не-дюшеновского смеха? Во всех этих "зеркальных" шуточках леваков про "бумеров", "хрупких белых мужиков" и т.д. Перед внутренним взором сразу встает образ автора, который, конечно, старательно ржет, но только не "глазами".

2. В плане критики заслуживает внимание публицистическая статья на сайте Aeon, где автор критикуют концепцию Мэннинга и Кэмпбелла про культуры чести-достоинства-виктимности. Автор пишет о том, что в дореволюционной Франции дуэли были привилегией аристократов (Вольтер, например, был избит слугами одного дворянина и пытался в ответ вызвать того на дуэль, но безуспешно), а вот после - представители буржуазии, ставшие гражданами, принялись радостно вызывать друг дружку на дуэли. Отсюда автор делает вывод, что "толстокожесть" - это не атрибут культуры достоинства, а нечто, что предписано угнетенным группам. А когда те перестают быть угнетенными, то быстренько становятся "чувствительными" к словесным подколам.

Идея занятная. Но только, если не принимать во внимание, что эпоха буржуазных дуэлей закончилась столь же стремительно, как и началась. Наравне со всем остальным подражанием властителям "старого порядка" - буржуазия быстро освоилась и принялась генерировать собственные представления о добродетели в т.ч. ту самую нечувствительность к словам.

Однако эту критику можно интерпретировать иначе. И даже более оптимистично. Так, что Мэннинг-Кэмпбелл занимаются алармизмом, и новая культура виктимности вовсе не идет на смену культуре достоинства. Речь лишь о временной аберрации - некоторые группы лишь недавно получили публичный голос и теперь на радостях предъявляют всем вокруг. Примерно как французские горожане вызывали друг дружку на дуэль, опьянев от внезапно свалившейся свободы. Однако обиженные так же быстро перебесятся, а эпоха cancel culture закончится, как закончилась эпоха городских дуэлей.

---

Оба пункта показались мне избыточными, чтобы включать их во вчерашний ролик про юмор.

Михаил Пожарский 30/04/2021