Фото молодого артиллерийского прапорщика Фридриха Хайека (1918)

Прислали фото молодого артиллерийского прапорщика Фридриха Хайека (1918). Того самого, который позже получит Нобелевскую премию по экономике, откроет идею рассеянного знания, оформит концепцию спонтанного порядка и напишет одну из главных политических книг XX века - "Дорога к рабству".

К фото прилагаю воспоминания Хайека о философе Людвиге Витгенштейне, с которым экономист встретился в августе 1918 года.

</>Между железнодорожными путями и вокзалом в Бад Исле прежде был пустырь, на котором 60 лет назад в сезон отдыха перед отходом ночного поезда в Вену устраивались гулянья.

Думаю, что был последний день августа 1918 года, когда в шумной толпе молодых офицеров, возвращавшихся на фронт после отпуска, два артиллерийских прапорщика осознали, что они должно быть знакомы. Я не знаю, было ли это некое фамильное сходство, или мы в самом деле встречались прежде, но что-то подтолкнуло каждого задать вопрос: "Вы не Витгенштейн?" (а может быть, "Вы не Хайек?"). Во всяком случае, мы провели вместе эту ночь по дороге в Вену, и хотя большую часть ночи мы пытались поспать, но смогли немного поговорить.

Отдельные детали этого разговора произвели на меня сильное впечатление. Он был не только сильно раздражен возбужденностью наполнявших вагон шумных и, скорее всего, полупьяных офицеров, и не думал даже скрывать своего презрения к роду человеческому в целом, но при этом был совершенно уверен, что любой его родственник, сколь угодно дальний, должен придерживаться тех же стандартов, что и он сам. И он был не столь уж не прав! Я был тогда очень молод и неопытен, мне едва исполнилось 19, и я был продуктом воспитания, которое сейчас назвали бы пуританским, в результате которого ледяная ванна, в которую погружался по утрам мой отец, рассматривалась как отличное средство для дисциплинирования тела и ума (хотя редко кто подражал ему). А ведь Людвиг Витгенштейн был на 10 лет старше меня.

В этом разговоре меня больше всего поразила сильная страсть к правдивости во всем (только учась в университете я опознал в этом стремлении стиль, характерный для молодых венских интеллектуалов предыдущего поколения). Эта правдивость обратилась почти в моду в той пограничной группе, состоявшей из чисто еврейских и чисто дворянских интеллигентов, с которыми я позднее так много общался. Это значило много больше, чем просто не врать. Следовало "жить" по истине, и не терпеть никакой претенциозности ни в себе, ни в других. Иногда результатом была открытая грубость. Каждая житейская условность подвергалась анализу и обличалась как фальшь. Витгенштейн был просто очень последовательным по отношению к себе. Порой я чувствовал в нем некое извращенное удовольствие от того, как он вскрывал ложность своих чувств и как постоянно пытался очистить себя от всякой фальши.

Григорий Баженов 18/08/2022